цитаты. много.Он стремительно опускался в бездну тоски, а счастливые времена оставались где-то позади. Так часто бывает: до минувшего счастья вроде бы рукой подать, а дотянуться все равно нельзя. Его разум превратился в жестокого тюремщика, который позволял своему узнику - душе - смотреть на свободу, но запрещал приближаться к ней.
Я люблю маму, очень люблю, но как-то по-особенному, мне даже трудно, почти немыслимо признаться ей в этом. Но я все равно ее люблю. Так сильно, что даже сожалею, что у нее такой сын. Мне хотелось бы найти себе замену, потому что мне кажется, что я не изменюсь никогда.
Мы использовали друг друга в социальном смысле (по-другому не скажешь), чтобы создать видимость нормальности. Прекрасное прикрытие для ее фригидности и моей торчковой импотенции.
Дело в том, что у него выработалось умение наркомана убедительно лгать, и в его устах ложь звучала теперь убедительнее, чем правда. Он запнулся, подумав о том, что легче бросить колоться, чем перестать быть наркоманом.
Дохлый вытягивает руки и типа как сжимает малютку Джилл в медвежьих объятьях, а Рентс делает то же самое с Розанной... мне остается только смотреть, это самое, на тучки, как мистер Лишний Хуй на съезде блядей.
Пошла на хуй, пизда из пустыни Гоби!
Я презирал самого себя и весь мир, потому что не мог примириться с собственной ограниченностью и ограниченностью самой жизни.
Он считает, что я страдаю от низкой самооценки и отказываюсь это признать, перекладывая вину на общество. Ему кажется, что обесценивание в моих глазах вознаграждения и похвал (или, наоборот, осуждения), доступных мне в обществе, не является отверганием этих ценностей как таковых, а лишь указанием на то, что я не чувствую себя достаточно хорошим (или достаточно плохим), чтобы их принять. Вместо того, чтобы выйти и сказать:"По-моему, у меня нет этих качеств" или: "По-моему, я лучше", я говорю: "В любом случае, это груда ебаного говна".
Общество выдумало лживую, заковыристую логику, для того чтобы порабощать и изменять людей, поведение которых отличается от общепринятого.... Выбирай жизнь. Выбирай закладные, выбирай стиральные машины, выбирай автомобили, садись на кушетку и смотри отупляющие разум и угнетающие дух телеигры, набивая рот ебаным дерьмом. Выбирай разложение, обоссысь и обосрись в собственном доме и смотри в ужасе на эгоистичных, охуевших выродков, которых ты произвел на свет. Выбирай жизнь.
Они хотят добра, они хотят мне добра, но они ни за что на свете не научатся уважать мои чувства и мои потребности.
Старушка сажает меня в удобное кресло у камина перед телеком и ставит мне на колени поднос. Внутри я весь содрогаюсь, а от котлеты меня просто выворачивает.
- Я ж говорил тебе, ма, я не ем мяса, - говорю я.
- Но ты же всегда любил котлетки с картошечкой. Вот, до чего ты докатился, сынок. Не ешь того, что все нормальные люди едят. Ты должен есть мясо.
Так был поставлен знак равенства между героинизмом и вегетарианством.
Мне известен единственный способ задеть их за живое, не слишком уступая тошнотворному лицемерию, ошибочно принимаемому за приличия, которое царит в этой комнате, - нужно следовать штампам. В такие минуты они нравятся людям, потому что становятся реальными и действительно приобретают какой-то смысл.
После двадцати жизнь постепенно превращается в безобразный компромисс, в трусливую капитуляцию - и так до самой смерти.
Она попала в этот говенный расклад "мужик-бэбик-дом", который с детства вдалбливают девицам в головы, и у нее не было ни малейшей возможности вырваться из этой тупорылой схемы.
Я признаю, что наркотики - это нехорошо, но кошмар, в который превращает жизнь любовь... О нем даже подумать страшно.
О жестокой реальности неминуемой смерти можно забыть, если говорить о непосредственной реальности жизни. Тогда я не верил в это, а сейчас верю. Это так просто: нужно жить до тех пор, пока не умрешь. В случае, если смерти нет (о чем я очень сильно подозреваю), то необходимо сделать свою жизнь как можно более полным и приятным переживанием.
Иногда мне кажется, что мужики годятся только на то, чтобы перепихнуться от случая к случаю. А во всем остальном это сплошной геморрой.
Смерть - это не событие, а процесс. Обычно люди умирают постепенно, по нарастающей. Они медленно чахнут в домах и больницах или в местах вроде этого.
Количество его друзей уменьшается по мере того, как его потребность в них растет. Такова обратная, точнее, превратная арифметика жизни.
Ирвин Уэлш "На игле"